Из истории рода Девивье

Автор: Зеевальд Александр Сильвестрович

Для начала несколько вводных замечаний к теме нашего повествования. По целому ряду причин сегодня в нашем распоряжении очень скудные сведения, касающиеся того, что было до поколения наших дедушек и бабушек, то есть мы почти ничего не знаем о наших прабабушках и прадедушках – третьему по счёту поколению немцев–переселенцев из Западной Европы в Россию. По этой причине круг наших возможностей ограничивается повествованием о тех поколениях рода де Вивье, о которых у нас есть необходимые сведения. Сюда входят:

• сам прадедушка – де Вивье Иван –Пётр* Иван- Петрович* -1838-1886 годы жизни-

его сыновья :

•  
  • Иван Петрович – 1872 – 1920
  • Астахий Петрович- 1880 – 1937
  • Филип Петрович 1882 – неизвестно

О прабабушке с отцовской стороны у нас сведений нет

• прабабушка и прадедушка с материнской стороны – Хайд Пётр – 1835- 1919 годы жизни и

Кисснер Барбара – 1842-1908

• Наш дедушка – де Вивье Иван Петрович 1872 – 1920

и бабушка Хайд Розалия Петровна 1870 –1954

и их дети:

• Александр Иванович 1892-1937 старший сын
• Иосиф Иванович 1900-1977 второй сын
• Георг Иванович 1905-1937 третий сын
• Елена Ивановна 1903-1974 старшая дочь
• Анна Ивановна 1906-1997 младшая дочь
• Внуки дедушки и бабушки Ивана Петровича и Розалии Петровны и их судьбы.

Нашими консультантами при этом были: Розалия Петровна – наша бабушка, Иосиф Иванович- второй сын в семье дедушки и Анна Ивановна- младшая дочь, мать автора этих строк. Все трое до конца своих дней сохранили ясную память; их свидетельства бесспорны, аргументированы и проверены всесторонне . Оговоримся ещё раз, что определённные даты в биографиях членов рода де Вивье, в частности прадеда, нами определены путём подсчёта.Так, по словам бабушки Розалии Петровны, когда наш дедушка родился, а это точно известно-1872 год, его отцу (прадедушке) было 34 года, следовательно прадедушка родился в 1838 году; умер он в 48 лет- стало быть в 1886 году.

Выше мы уже указали, что эти два человека – де Вивье Иван Петрович и Хайд Пётр Иосифович относятся к третьему поколению немцев-переселенцев из Германии, других стран Европы, которые во второй половине 18-го столетия по приглашению русской императрицы Екатерины переселилисть в Россию. Предки обоих прадедов поселились рядом: де Вивье в Мариенберге, Хайды в Штрекенау Саратовской губернии. Оба села были католическими, закладывались почти одновременно.

Как и в абсолютном большинстве случаев, с определением места в Европе, откуда тот или иной род переселился в Россию, мало что можно утверждать определённо. Прямых сведений на этот счёт не существует, они затерялись в пыли двух с половиной столетий, прошедших со времён массового переселения немцев, французов, голландцев и бог знает кого ещё в Россию. Однако есть ряд косвенных признаков того, что род де Вивье переселился из Эльзаса. В пользу такого утверждения говорят следующие факты: население этой провинции, начиная со времён распада Франкского государства ( конец 9-го столетия) и до середины ХХ-го века жило в постоянной неуверенности; не раз и не два эта провинция, густо населённая как французами, так и немцами, находилась то в составе Франции, то Германии. Как и другие княжества Германии, Эльзас сильно пострадал в 30-тилетней войне 1618-1648 годов. Мы ставим эти факты истории в вероятную связь с родом де Вивье**, корни которого, бесспорно, французские.

* для удобства изложения здесь и далее двойные имена – отчества будут опущены

** в дальнейшем привычное нам написание этой фамилии – Девивье.

Возможно, что мы здесь ошибаемся, доказательств у нас нет. Пришло время поговорить теперь о людях этого рода, показать их такими, какими они запомнились своим потомкам.

Первы у нас всписке членов рода Девивье значится прадед- Девивье Иван Петрович. До нас дошли год его рождения и смерти. И ешё- он был не только крестьянином, но ещё и портным, слыл человеком с тяжёлым характером, крайне болезненно переносил любые воззражения против своей воли в семье, требовал безпрекословного подчинения ему, как хозяину в доме. Нередко, особенно когда дети подросли, это приводило к семейным скандалам, хозяин дома не останавливался и перед поркой недовольных ремнём. Им был введён жёсткий распорядок дня: вставали затемно, до восхода солнца управлялись со своими, в семье строго определёнными обязательствами по дому. С первыми лучами солнца хозяин дома садился за свой швейный стол. С этого момента в доме наступала полная тишина: маленькие дети играли под койкой, говорили тихо, шепотом. То же самое правило сохранялось и в дни, когда вёлся забой свиней: до восхода солнца со всеми работами по забою свиней, разделке мяса, засолке сала, изготовлению колбас должно было быть закончено, ничего не должно было напоминать о том, что здесь несколько часов назад делалось. Для ясности: одновременно забивалось не менее 3-4 свиней, причём щетина выпаривалась кипятком!

Прожил прадед 48 лет. Умер и похоронен в Мариенбурге, то есть там, где родился и жизнь прожил. В 1872 году в его семье родился сын, названный по традиции как и отец. Спустя годы его предки признают, что эти двое- отец и сын, разнились только в возрасте. Во всём остальном они были идентичны, особеннно характерами они равнялись, как две капли воды: порядки, установленные отцом в своей семье сын без каких-либо изменений перенёс и в свою семью!

В 1907 году Девивье Иван Петрович – сын переезжает с Волги в казахскую степь. Сначала живёт с семьёй в посёлке Пушкино-Алгабас, потом поселяется в Романовке, где он до конца своих дней кормил семью портняжеством. Вместе с женой- Розалией Петровной они воспитали 3 сыновей и 2 дочерей. Скончался дедушка, как и прадедушка... в 48 лет! Похоронен на романовском кладбище.

Следующим в нашем списке значится брат дедушки- Астахий Петрович Девивье, 1880 года рождения. Важнейшие вехи в его жизни: 8 лет от роду он за один год (1888) заканчивает все 3 класса Мариенбергской церковно-приходской школы; за последующие 5 лет- 1889-1893 годы, проходит все 7 классов Саратовской духовной семинарии. По окончании её он отказывается от положенного ему сана священника римско-католической церкви и в 1903 году поступает в Казанский университет, где уже на втором курсе сближается с марксистами, посещает их тайный кружок. Вскоре начались студенческие волнения в университете. В результате его за участие в этих волнениях исключают из университета. Долгие годы семья о нём ничего не знала- пропал, как в воду канул! Обьявился он лишь спустя годы после революционных событий 1905 года в Питере и Москве, где он принимал участие и выступал на митингах. После подавления восстания в Петрограде Астахий Петрович обьявляется на баррикадах в Москве на Красной Пресне. Когда революцию задавили и здесь, в Москве, он бежит в Сибирь, на целых 10 лет оседает в Омске. За это время его семья переезжает в Казахстан. Ранней весной 1915 года Астахий Петрович обьявляется в доме брата- Ивана Петровича, в посёлке Пушкино- Алгабас Нуринской волости Акмолинского уезда. Обьявляется не один- с женой пришёл! Устраивается учителем поселковой школы, сидит тихо-мирно, политикой больше не занимается. Посыпались детишки, нужда заставила всерьёз занятся хозяйством. Зимой он плёл корзины, вязал метёлки и обменивал на продукты. Но вот наступил 1930 год.Понаблюдав за тем, как большевики загоняли людей в колхоз, Астахий Петрович поехал в Киевский райком партии, бросил свой партбилет на стол первого председателя райкома партии, заявив ему в лицо презрительно:

« Мне с грабителями не по пути!». Повернулся и вышел из кабинета. С этого дня он ни одного дня больше не работал, семья терпела большие мучения. Доходило до того, что кошек ели. 7 лет «товарищи» его не трогали. Взяли его в 1937 году , в компании с ещё девятью односельчанами. В том же году их, как врагов народа, расстреляли. В середине 60-х годов все они реабилитированны посмертно. Астахий Петрович в Романовке никогда не жил, но из семьи брата- Девивье Ивана Петровича и после его смерти кто-то постоянно жил в нашем селе. И Астахий Петрович в Романовке был свой человек- часто был в гостях у родственнников, особенно подолгу у Александра Ивановича, своего племянника.

На очереди у нас бабушка- Розалия Петровна. Это ей мы во многом обязаны тем, что сегодня имеем возможность писать эти строки; без неё всё, что было в самом начале появления рода Девивье на Волге, да и в казахстанской степи, было бы утеряно навсегда. Судьба её сложилась так, что на её хрупкие плечи в течение всей её жизни давила непосильная тяжесть житейких невзгод- лишения, нужда. Удары судьбы на неё обрушивались с таким постоянством, что диву даёшься- как она всё это выдерживала , как не сломалась. Потеряла двух сыновей, оставивших после себя многодетные семьи с детьми- мал мала меньше. И то, что эти дети выжили является несомненной заслугой не только их матерей, но и бабушки нашей. Это она взяла на себя заботы о детях своих сыновей, помогая своим снохам во всём, давая им возможность работать в колхозе, зарабатывать хлеб насущный. Свой земной путь она завершила в 1954 году в семье своей младшей дочери- Анны Ивановны, похоронена на Романовском кладбище.

На этом мы завершили описание судеб членов рода Девивье, относящихся к четвёртому поколению переселенцев в России. На очереди представители этого рода, относящиеся к пятому поколению переселенцев, дети Ивана Петровича Девивье и его супруги Розалии Петровны.

Начнём мы с судьбы старшего сына- Александра Ивановича Девивье, 1892 года рождения. В биографии этого человека нас ожидают сюрпризы, невероятные факты, которые не поддаются логическому обьяснению, то и дело ставят нас в тупик; как правило на каждую сколь-нибудь удачно разгаданную загадку тут же возникают новые. Но давайте всё по порядку, попробуем проследить за перепетиями в судьбе этого человека. 15 лет от роду он с родителями, братьями и сёстрами переезжает с Поволжья в казахскую степь. Летом 1907 года они поселяются в посёлке Пушкино-Алгабас. В свои 15 лет он успел закончить лишь три класса Мариенбергской церковно-приходской школы на немецком языке. До переезда в Казахстан Александр Иванович ни одного слова по русски не знал. Всего два года он жил в семье отца в Алгабасе, помогая по хозяйству, а уже в 17 лет он переезжает в Романовку и вскоре становится... сельским писарем! Оказалось, что он единственный в селе человек, кто владеет двумя грамотами- немецкой и ... русской! Чудеса в его биографии пошли именно с этого периода, как случилось его такое быстрое образование в грамоте- мы не знаем, можем только гадать!

Вскоре после Октябрьской революции он возвращается в Алгабас к отцу. Через год началась колчаковщина, летом 1918 его Александр Иванович был мобилизован в колчаковскую белую армию. Он был направлен в Омск в запасной учебный полк. И уже через месяц его назначают ... полковым писарем! Он безукоризненно пишет на русском! У него ровный красивый почерк, пишет без грамматических ошибок, хотя ни одного дня ни в одной русской школе не учился! Работая полковым писарем, он выписывал своим односельчанам, мобилизованным вместе с ним, увольнительные записки, а, случалось, и отпускные свидетельства. Причём здесь он так чисто подделывал подпись командира полка, что подделку от оригинала отличить было невозможно.

« Подпись моя,- удивлялся командир полка полковник Козинцев- но я эту бумажку не подписывал!» После разгрома Колчака Александр Иванович бежит из белой армии, приходит домой, в Алгабас. И не один приходит, а вместе с женой. Через короткое время он снова в Романовке, снова писарь. Так прошли годы 1919-1930. После организации колхозов в Пушкине и Романовке, Александр Иванович, его брат Иосиф Иванович и швагер Ляуэр Яков с семьями возвращаются в Поволжье. В 1930-1934 годах Александр Иванович – главный бухгалтер одновременно в двух учреждениях в кантональном городке Зельман Саратовской области!Причём бухгалтер самой высшей категории! Свидетельствую: он никогда и нигде ни одного часа на бухгалтера не учился. В 1934 году у него на работе возникли конфликты на почве пьянства. Он рассчитывается в обоих конторах и возвращается в Романовку. Вскоре он- главный бухгалтер колхоза имени Калинина. Отличный бухгалтер, хотя счетоводческому делу никогда не обучался! Правда к этому времени его проблемы с пьянкой резко прогрессировали, он уже был законченным алкоголиком.

Главным бухгалтером колхоза в Романовке Александр Иванович проработал три года. В 1937 году его арестовали и в том же году расстреляли. В 1960 году его за отсутствием состава преступления реабилитировали. Он оставил после себя жену- Иозефину Гринько и 5 детей- 3 сына и 2 дочери. К настоящему времени из всей его семьи в живых осталась только одна его дочь-Сузанна, живёт в ФРГ. Сюда же, в ФРГ, переселились и все его внуки и правнуки. А теперь попробуем осмыслить то, что мы прочитали, попытаемся всё это переварить! Ещё раз подчёркиваю: всё, о чём выше поведано из биографии этого человека - чистая правда! Всё многократно проверено и перепроверено! Каждая новая проверка этого феномена неизменно приводила к одному результату- наместо одного вопроса возникали новые! А ответа вразумительного как небыло, так и нет! Остаётся, на мой взгляд, лишь одно возможное обьяснение того, над чем мы, его потомки, вот уже полстолетия гадаем: в лице Александра Ивановича мы имели дело с человеком, обладавшим незаурядными способностями, огромным талантом. И все эти ребусы, что он задал своим потомкам, имеют лишь одно , вероятное обьяснение: этот человек сам себя создал таким, каким его знали люди.

Больше некому было. Другой вопрос- как это ему удавалось- остаётся открытым. По крайней мере у меня на этот вопрос ответа нет.

На очереди у нас второй сын нашего дедушки- Девивье Иосиф Иванович (1900-1977 гг.) До 18 лет его жизнь протекает в семье родителей. Он работает по хозяйству: пашет землю, сеет, убирает хлеб. Жизнь течёт ровно, размеренно. Но вот наступает 1918 год. Адмирал Колчак собирает в Сибири всех недовольных Советами, формирует полки и дивизии и направляет это войско в центр России на Москву. Столицей «Верховного правителя» России, как Колчак себя называл, стал Омск. По мере продвижения армии Колчака на запад в освобождённых от красных губерниях проводится мобилизация всех военнообязанных в армию Колчака. Поздней осенью 1918 года Иосиф Иванович был мобилизован в Белую армию и вскоре оказался в Омске, в том же учебном полку, где полковым писарем служил его старший брат Александр Иванович. Началась боевая подготовка вновь призванных. И мало кому тогда в голову приходило, что из всей этой затеи- освобождение России от красной чумы- уже очень скоро мало что останется, что адмирал крупно просчитался, явно недооценил возможностей большевиков. И не только большевиков, но и ... вшей! Никто и по сей день не скажет отчего Колчак больше пострадал, кто ему нанёс поражение- большевики или вши! Тиф самым решительным образом вмешался в ход событий на Восточном фронте, нередко путал все планы Верховного правителя!

В сентябре 1918 года Иосиф Иванович почувсвовал недомогание: нестерпимо болели кости, мышцы, раскалывалась голова. А затем он впал в тифозный бред, беспамятство. Среди многих тысяч тифозных больных его помещают в санитарный поезд и отправляют на восток. К этому времени положение колчаковского движения стало безнадёжным, пятая конная армия красных перевалила за Урал, поредевшие колчаковские части откатывались назад, на восток, в Сибирь.

Однажды Иосиф Иванович очнулся из тифозного беспамятства, оглянулся кругом и понял, что находится в санитарном поезде ( гораздо позже он узнал, что эти поезда получили прозвище поездов смерти). Спустя какое-то время он снова очнулся и огромным напряжением вех своих силёнок приподнялся и сел на койке. Оглянулся и страшно напугался- вокруг него лежали одни трупы, тошнотворный запах повис в воздухе вагона. Слабым голосом позвал на помощь. Никого! Ни врачей, ни санитаров. Сколько времени прошло он не знал, всё снова и снова впадал в беспамятство. Но вот он снова очнулся и почувствовал,что его куда-то несут на носилках. Его перенесли в другой санитарный поезд и тут он узнал, что находится в Иркутске и что он теперь у красных. На другой день поезд тронулся, а через неделю , в Петропавловске, Иосифа Ивановича сняли с поезда и поместили в госпиталь с диагнозом «возвратный тиф». Ещё 4 месяца госпиталя и лишь в середине апреля 1920 года его выписывают из госпиталя и увольняют из Красной армии ( все оставшиеся в живых тифозные солдаты колчаковской армии после захвата санитарных поездов в Иркутске большевиками были зачисленнны в Красную армию)

Пришло для Иосифа Ивановича время возвращаться домой, что значило- 600-650 км от Петропавловска до Пушкино-Алгабаса покрыть пешком ( тогда железнодорожного сообщения Петропавловск- Акмолинск- Караганда не существовало) При увольнении из Красной армии Иосифу Ивановичу выдали продовольственный литер, по которому он мог еженедельно получать паёк в ревкомах по пути следования. Паёк был: полбуханки хлеба и одна селёдка в день. Одним из указанных в литере ревкомов был Алексеевский ревком Акмолинского уезда. Вот туда-то в середине мая 1920 года и пришёл Иосиф Иванович. Просмотрев его документы, председатель ревкома, впоследствии известный писатель Дубицкий Александр Исаевич, спрятал документы Иосифа Ивановича в свой планшет, пояснил:

- « на недельку задержим тебя, француза, здесь. С нами в лес пойдёшь- бандита тут одного , бывшего царского офицера, Кожедуба Карпа ловим. Пока безуспешно- словно уж из-под вил ускользает. Как только его поймаем, тебя отпустим.» Шастали по лесу не одну недельку, а две. Ушёл «Уж» из-под вил и на сей раз его поймать не удалось. Дубицкий своё слово сдержал и отпустил «француза» восвояси. Лишь много позже, от того же Дубицкого, Иосиф Иванович узнаёт, что Кожедуба выследили на Украине, там схватили и расстреляли. Забегая вперёд заметим, что эти две недели, проведённые Иосифом Ивановичем в отряде Дубицкого в поисках Кожедуба спасут ему жизнь ровно через 17 лет, в 1937 году, когда «товарищи» расстреляют обоих его братьев. Дубицкий тогда выручил Иосифа Ивановича из беды , заступился за него в ЧК. По завершении колчаковской эпопеи Иосиф Иванович целиком погрузился в хозяйственные заботы. Вместе с женой- Ляуер Екатериной создал семью, в ней родилось 12 детей. В настоящее время живы из них шестеро, все они теперь в ФРГ, и все внуки и правнуки Иосифа Ивановича тоже в ФРГ.

В биографии младшего сына этой семьи- Георга Ивановича нет остросюжетных моментов, его жизнь протекала как-то незаметно, обычно: до 15 лет жил в семье отца, помогал тому, как по хозяйству, так и в швейном деле. Он оказался единственным в семье, кто проявлял интерес к профессии отца- портняжеству. Однако после смерти отца в 1920 году этот интерес пропал- выяснилось, что самостоятельно работать в этом деле он ещё небыл готов. Старшим в семье после смерти отца стал его брат- Александр Иванович. Он же и женил Георга Ивановича, причём против его воли, на невесте из некогда богатейшего рода Романовки- Биттер Альвине Андреевне. С женой они нажили четырёх детей. В колхозе Георг Иванович до ареста в 1937 году работал ветеринарным санитаром. В 1937 году он совместно со старшим братом Александром был арестован и в том же году расстрелян. В 1962 году реабилитирован из-за отсутствия состава преступления. Из четверых детей этой семьи в живых остались двое сыновей- третий и младший по возрасту. Старший сын умер 17-ти лет от роду (1926-1934), второй сын покончил жизнь самоубийством (1928-1951). Оба оставшихся в живых сына Георга Ивановича с семьями переселились в Германию, здесь же живут и все его внуки и правнуки.

В биографии старшей дочери Елены Ивановны тоже нет громких эпитетов, жизнь её протекала в привычном для того времени ритме, как у всех. Стоит, однако, поближе познакомиться с реальными обстоятельствами , сложившимися в семье к лету 1940 года, как от прежней «эйфории» ничего не остаётся, неотступно встаёт вопрос: « господи, как она выстояла?» Трагедия её семьи началась в разгар лета 1940 года, когда её мужа- Ляуера Якова арестовали за якобы украденные при перевозке товары Акмолинского облпотребсоюза, где он работал возчиком, развозил по магазинам города товары на лошадях. Обвинение было сфабриковано от начала до конца, но ему «припаяли» пять лет лагерей. Назад он больше не вернулся , умер в лагере на Дальнем Востоке. И Елена Ивановна остаётся одна с семью детишками, старшему из которых было 14 лет , а млашему шёл второй. Дальше-хуже. Глубокой осенью 1941 года её семью изгоняют, как и все немецкие семьи из Акмолинска и в конце ноября месяца доставляют в посёлок № 28 .

от составителей: посёлок №28 позже стал называться село Островное, это одна из многих точек ГУЛАГа, например Акмолинское птицеобьединение имело №26, село Воздвиженка - №27, Новоишимка-№29, Садовое-№30 и так далее, мне лично известны номера 41 и 42 , возможно были и другие

На другой день после прибытия Елена Ивановна с ужасом узнаёт, что здесь нет ни работы, ни хлеба. Через неделю она решается на отчаянный шаг-посылает старшего сына Филиппа , которому тогда шёл 15-й год , в Романовку к родственникам за спасением- семья погибала. Парнишке предстояло пешком пройти более 100 км, а на дворе уже прочно стояла зима. Дошёл сынишка её до Романовки. Но никто семье помочь не мог. Не дождавшись сына, Елена Ивановна пешком отправляется в посёлок №29, где тогда располагался Акмолинский райисполком. Отправляется с целью сообщить, что её семья погибает от голода. И тут происходит невероятное: в корридоре райисполкома она нос к носу столкнулась с человеком, который ещё во время жизни её родительской семьи в Пушкино-Алгабасе по каким-то делам прожил в их доме несколько дней. По национальности он был татарин. Он сразу же узнал Елену Ивановну и тут же , по телефону, стал хлопотать о её делах. Короче, уже через час он протянул ей решение районной комендатуры, которое разрешало семье Ляуер переселиться в Романовку к родне! Ангелом-спасителем к ней явился этот человек, явился в самый критический момент в жизни Елены Ивановны и её семьи. Уже через несколько дней её семья оказалась на постоялом дворе колхоза имени Калинина в Акмолинске, а ещё через день- в Романовке.

от составителей: «постоялый двор»- эти слова встречаются в воспоминаниях часто, на наш взгляд есть смысл их разьяснить. Все колхозы, окружающие Акмолинск ( наверняка эта система функционировала по всей огромной СССР) содержали в городе как правило большие дома с крытыми или огороженными дворами. Там хозяйничал обычно кто-то из колхозников, для чего ему с семьёй приходилось жить на этом «постоялом дворе» Работы хватало всей семье, надо было содержать в тепле жилые помещения как для своей семьи, так и, главным образом, для приезжающих по делам представителей колхоза, обеспечивать корм и уход для тогдашнего единственного транспортного средства- лошадей( а то и бычьих упряжек) , выполнять многие мелкие и крупные поручения администрации колхоза по закупке, продаже, обмену товарами. Обычно, особенно в последние колхозные годы, нужно было ещё и торговать продуктами и товарами данного колхоза в колхозном ларьке, то есть почти каждый колхоз держал в городе свою торговую точку. По воспоминаниям Никеля Ивана Готлибовича постоялый двор колхоза Калинина был сначала на улице Мануильского №36, где-то в районе насосного завода , то есть «если от базара идёшь мимо насосного завода и переходишь улицу Авдеева , то где-то там в глубине дворов он и стоял». Тогда представителями колхоза - «постояльщиками» была семья Бек Еммануил и Берта.Иван Готлибович помнит ещё и других «постояльщиков»- Зеслера Райнгольда с женой, Франца Андрея с супругой. Позднее постоялый двор нашего колхоза был перенесён ближе к выезду из Акмолинска по улице Авдеева, здесь хозяйничали сначала Вервай Александр с женой, потом Текилов Мозер Мазаевич. В 1960-61 годах на постоялом дворе нашего колхоза работал Куфельд Роберт с женой. По словам Ивана Готлибовича на постоялом дворе было всегда тепло, кипел огромный самовар. Всегда было полно народа, люди ночевали здесь кто ночь, кто больше, пока управлялись со своими делами в городе. Из рассказа Гермины Александровны Соколовской( рождённая Кильдау) видно, что и первые студенты и студентки из Романовки находили приют на постоялом дворе во время их приёмных экзаменов и первое время учёбы, пока не определялись с общежитием или квартирой. Вобщем, в те годы постоялые дворы были колхозыми «гостиницами» как для людей, так и для «транспорта»- быков и лошадей, спасательным пунктом для приехавших в город колхозников,особеннно тех из них, для кого сама поездка в «город» (in die S tad) была событием редким, волнующим и небезопасным. А сколько волнений и радостных ожиданий, зачастую несбывающихся, было у детей, оставшихся дома! « D ´ r Tada is in die Stad gfahre , dr bringt mr gwiss a neues Klad » хвасталась одна или другая перед подружками. И привозили , и на всю жизнь оставалось это в памяти! А если не привозили заказанного, то в мешках из города всё равно было что-то, что пахло новизной, необычностью, будь это городской ржаной хлеб, а если белая булочка- это уже счастье! Даже жестяные крышечки от бутылок, выпитых кем-то в городе, были надолго предметом игр, гордости и обмена.Многое можно было бы здесь ещё вспомнить тем из нас, кто как-то затронул в годы своей жизни эту тему, ну а кто этого не знал- спросите своих более пожилых близких, что это такое «постоялый двор»?И мы уверены- каждый вспомнит что-то связанное с этим временем, образом жизни, по своему прекрасным, хотя и трудным и непростым.

Далее- снова Александр Сильвестрович и снова о Ляуер ( Девивье) Елене Ивановне:

В Романовке ей на помощь пришёл её швагер Кребер Казимир. Он работал мельником на Антоновской мельнице. ( об Антоновской мельнице подробнее смотрите в статье „ Kolchos in Romanowka Teil 1“) Именно этому человеку, да ещё председателю колхоза Лиеру Давыду Яковлевичу, семья Ляуер обязана тем, что пережила эти страшные военные годы, выстояла. Все её семеро детей выросли. Сама Елена Ивановна всё-таки не долго смогла вынести все эти нечеловеческие нагрузки, тяжело и долго болела и в 1974 году скончалась в Романовке, где и похоронена. Все её дети, за исключением старшей дочери, все её внуки и правнуки переселились в Германию. А старшая дочь с семьёй живёт где-то в Забайкальской тайге- там, где похоронен её муж. Тот в годы войны перепутал направление- не вту сторону стрелял ( то есть был у немцев) А после войны весь остаток жизни прятался на различных стройках в тайге. Не попался он «товарищам», уцелел, помер своей смертью.

Замыкает наш список членов рода Девивье младшая дочь семьи дедушки и бабушки Анна Ивановна (1906-1997 гг.) Учитывая то обстоятельство, что в её биографии практически отсутствуют чревычайные, неординарные жизненные ситуации, она прожила жизнь свою, если и не так «как все», то по крайней мере- как большинство людей своего времени, считаю за разумное ограничится сказанным выше.

Нет, на мой взгляд , и необходимости здесь заняться биографиями наследников выше приведённых членов рода Девивье- их детей, внуков и правнуков, хотя бы уже потому, что судьбы эти во многом схожи и судьбоносными в истории села не являются. Это полезно также учитывать в интересах обьёма будущей книги, надо постараться удержать его в разумных пределах.

от составителей: Александр Сильвестрович на этом закончил свою статью о роде Девивье. Мы не совсем согласны с его позицией о « судьбах, что во многом схожи и судьбоносными в истории села не являются», на наш взляд любой из нас, кто жил в селе, так или иначе влиял на историю, жизнь и происходящее в селе, в конце концов принимал в ней, этой жизни, участие и этим уже достоин рассказа или хотя бы упоминания о себе. Надеемся, что на этом история Девивье, живших в Романовке, не закончена и в других источниках будет дополнена и развита.Ну а нам на этом месте остаётся поблагодарить Александра Сильвестровича за его бесценный, гигантский труд по созданию истории нашей с вами Романовки, нашей с вами жизни!

P.S. Это наше мнение по вопросу описания биографии и образа Анны Ивановны Зеевальд (Девивье) мы сообщили Александру Сильвестровичу и, кажется, убедили его в нашей точке зрения. Вот что он сообщил дополнительно:

Зеевальд (Девивье) Анна Ивановна родилась в 1906 году в селе Мариенбург Зельманского района Саратовской губернии.

Уже через год после её рождения, весной 1907 года, её семья – дедушка наш Девивье

«Иоганннеспетер», бабушка Девивье (Хайд) Розалия Петровна с детьми снимаются с насиженных мест в Поволжье и гужевым транспортом подаются в казахскую степь. Причина переселения всё та же , что и причина переселения из Германии в Россию- нищета беспросветная.

Из Мариенберга обоз из 32 конных бричек-кибиток тронулся в начале марта 1907 года, в Акмолинск приехали в начале июня. В Акмолинской земельной управе переселенцев решили определить в Нуринскую волость, в казахский аул Алгабас, прибавив к названию аула слово «Пушкино». Так и получилось, что для живущих в этом ауле казахов посёлок назывался Алгабас, а для немцев- Пушкино. Нуринская волость тогда входила в состав Акмолинского уезда, Карагандинского уезда ещё не существовало.

Детские года Анны Ивановны прошли в этом посёлке: отец был портным, один обшивал жителей села. Семья не бедствовала- швейная игла кормила не хуже плуга. Анна с детства втянулась в деревенскую жизнь семьи, помогала сначала матери по кухне, а уже с 12-13-летнего возраста помогала и братьям на поле.

В 1924 году, 18 лет от роду, Анна Ивановна переезжает на жительство к старшему брату Александра в Романовку. Тут она знакомится и через год выходит замуж за подававшего виды успешного дельца Зеевальда Сильвестра. Сначала молодая семья живёт в Акмолинскее, потом в Рождественке (подробнее в истории рода Зеевальдов), пока «гешефту» мужа Сильвестра приходит конец. А занимался он в те годы спекуляцией на базаре разными товарами, в том числе и скотом. В Рождественке у него было что-то типа «откормочной площадки» для молодняка, закупленного в окрестных, в основном казахских сёлах.

Вскоре семья оказывается в Романовке, но из-за недостатка пахотной земли снова переселяются в Алгабас. Алгабаская, а затем карагандинская часть жизни Анны Ивановны описана мною в истории семьи Зеевальд, до 1942 года Анна Ивановна переносила все радости и тягости, что и её муж. По началу войны семью, как немцев , выселяют из Караганды, они оказываются снова в Алгабасе. Трагический перелом в судьбе Анны Ивановны наступает осенью 1942 года, когда её мужа ни за что сажают на 5 лет в тюрьму. За первым в её судьбе следует второй и третий удары судьбы: осенью 1943 года забирают в трудармию её единственного сына, а зимой 1943 года от дифтерии умирает у Анны Ивановны на глазах её дочь, шестимесячная Вильгельмина . Помощи ждать неоткуда- до больницы добрых 40 км, а в посёлке ни одной лошади в колхозе не осталось. Похоронив дочь, Анна Ивановна остаётся одна, как пёрст. Теперь отпала и возможность отклониться от работ в колхозе, при которых требовалось многочасовое отсутствие от дома. Теперь она выполняет всякую работу в колхозе, как женскую, так и мужскую.

Вскоре остатки некогда солидной свнобазы- 22 свиньи переводят из разваливающейся свинобазы в другое помещение. Анна Ивановна получает на прокорм этого поголовья ровно 11 кг целого ячменя, то есть по полкилограмма ячменя на свинью в день! Дополнотельно на свиноферму каждое утро привозят полные навозные сани конского... навоза! Распарив в котле ячмень, его тонким, почти незаметным слоем посыпают в кормушках на навоз и запускают свиней. Кушать подано! Таким вот «макаром» председатель колхоза – казах решил наладить откорм свиней, он же сам и разработал такой рацион. Через неделю свиньи похудели в щепку и обросли щетиной, а через месяц все подохли. Когда Анна Ивановна доложила об этом председателю колхоза, он равнодушно ответил- «джарайт», что в переводе значит «ладно». Напомню то, что уже сказал в истории семьи Зеевальд- председатель колхоза был раненый фронтовик Оралбаев, который организовал расправу как над немцем- преседателем колхоза, так и над мужем Анны Ивановны.

А для Анны Ивановны снова начались общие работы в колхозе; она и сено-солому с полей в посёлок возила, зерно во время уборки возила на бычьей упряжке на элеватор в Киевку – за 40 километров; она и коров колхозных доила, телят поила, поварихой в тракторной бригаде была. Так прошло четыре года.

Поздней осенью 1946 года по амнистии возвращается из лагеря ГУЛАГ домой её муж, но оседает не в Алгабасе, а в немецком селе Романовка, где он вступает в колхоз. Где-то через три месяца он тёмной ночью выкрадывает жену из Алгабаса, привозит её в Романовку. А через три месяца алгабасский комендант приехал в село и забрал Аннну Ивановну назад- комендатура не дремала! При второй попытке операция похищения удалась-председатель колхоза в Романовке,

Лиер Давыд Яковлевич помог. Анна Ивановна стала работать в колхозе имени Калинина. Вскоре её избрали звеньевой звена «Высокий Урожай». Эти звенья возникли тогда как чисто пропагандистский трюк- для оболванивания населения, были составной частью сталинского плана преобразования природы. Работать в этих звеньях приходилось каторжно, ежедневно, даже в 30-ти градусные морозы бедные женщины совковыми лопатами насыпали на полях снежные валы для снегозадержания.

С середины 50-х годов Анна Ивановна по состоянию здоровья была вынуждена прекратить работу в колхозе. В последующие годы она стала « Мудер» для всех своих четырёх внуков и внучек. По натуре своей Анна Ивановна была человеком исключительно добросердечным, насколько мне помнится, не нажила ни одного врага, ладила со всеми.

Умерла Анна Ивановна в 1997 году в нашей семье, похоронена в семейной могиле с мужем в селе Lenderstadt , Schwalm - Eder Kreis .